РУССКАЯ КРАСАВИЦА СРЕДИ САМУРАЕВ

"Московский комсомолец", Марина Райкина
№140, 2 июля 2003

МХАТ имени Горького брали приступом все, кто рвался на спектакль “Сирано де Бержерак”, который на Чеховский фестиваль привез знаменитый японец Тадаши Судзуки.

Такого бомонда “женский” МХАТ не припомнит — министр культуры, Юрий Любимов, Олег Табаков, Валерий Золотухин. Появление последнего тем более понятно — в спектакле главную роль играет его подруга Ирина Линдт, она первая из русских актрис, которую пригласили в знаменитый японский театр. Да что там мастера — на Судзуки шли целыми театрами, дабы приобщиться, хотя бы визуально, к его уникальному методу работы с актерами. Что это такое — показал “Сирано”.
Надо сказать, что Судзуки преподнес неожиданный сюрприз в деле обращения с классикой. Пьесу, которую обычно играют не менее трех часов, уложил в час двенадцать и все принес в жертву красоте — не смущаясь выбросил и лишние сцены, и лишних персонажей, вроде кондитера Рогно, монашек и придворных поэтов. Чтобы те не утяжеляли своей прозой поэзию любви длинноносого поэта Сирано к красотке Роксане, которая, как всякая женщина, не смогла отличить подделку от подлинника. Более того, ампутировал знаменитый сирановский нос, из-за которого, собственно, весь сыр-бор. И с самого начала объявил, чем дело кончится, — Сирано эмигрировал во Францию, женился на француженке, а родители ее прокляли, потому что вышла замуж за какого-то японского урода. Так что публике, поставленной перед таким радикальным фактом, ничего не оставалось, как наблюдать развитие событий.
Они свелись... к созерцанию красоты, которую Судзуки оформил в японско-итальянском духе. Страну восходящего солнца представляли декорации — над крышей дома тяжело нависает мохнатая, как ель под снегом, ветка сакуры, а под ней — ровные ряды сиренево-голубых цветов, а также суровые самураи с мечами и семенящие в кимоно девушки с японскими солнцезащитными зонтиками. Именно эта бытовая деталь, как ни странно, несла на себе основную поэтическую нагрузку. К Японии монтировалось Средиземноморье в виде “Травиаты” Верди, где арию герцога можно расценивать не иначе, как наивную иллюстрацию к взаимоотношениям Роксаны и пустого красавчика Кристиана.
Вообще — наивность и трогательность оказались главными в спектакле. Даже блондинка Ирина Линдт в роли Роксаны смотрелась сказочной русской красавицей среди самураев, вполне овладевшей приемами преобразования внутренней энергии во внешнюю.

— Ира, что для тебя оказалось самым сложным? — спросила я актрису после спектакля.

— Танец с зонтиком. Вот, кажется, несколько простых движений, а дался с трудом. Что я — у других артисток, которые медленно так движутся под зонтиками, струи пота по лицу. Из зала, к счастью, этого не видно.

Сублимация одного вида энергии в другой дала фантастический результат — действие оставляет ощущение энергетического удара, который если и отправляет зрителя в нокдаун, то только в эстетический. В финале Сирано с зонтиком уходит в другую жизнь, обильно присыпаемый снегом. Точь-в-точь как Ленский перед дуэлью. Однако звучит не Чайковский, а Верди, но мы-то знаем, что поэт не умер, а эмигрировал во Францию, где женился на француженке, от которой родители отказались, потому что... А дальше — тишина и красота.

Марина РАЙКИНА

(оригинал)