«ХОЧЕТСЯ ЖИТЬ С ОЩУЩЕНИЕМ СЧАСТЬЯ»

"Учительская газета"
24 февраля 2011

На долю этой молодой талантливой актрисы выпало немало испытаний. Но железная воля и сильный характер помогли ей справиться с ними и выйти победительницей. Она продолжает поражать зрителей своей игрой в спектаклях Театра на Таганке и Театра Луны, снимается в кино, ведет актерское мастерство в театре-студии «Маленькая Луна». И все это она успешно совмещает со своей главной ролью - матери. Иначе она просто не была бы Ириной Линдт.

- Ирина, откуда вы родом? Вы не из творческой семьи?

- Я родилась в Алма-Ате. Отец у меня русский немец, военный музыкант, сейчас на пенсии. Параллельно со службой он работал в цирковом оркестре, вел детский кружок, учил детей играть на трубе. Мама до ухода на пенсию работала инженером на авторемонтном заводе. Через несколько лет отца перевели служить в Германию. Там я и закончила школу, кстати, с золотой медалью.

- Вы были этакой тихоней-зубрилой?

- Я всегда была отличницей, но отнюдь не тихоней. Просто мне все было интересно. Я ездила на все олимпиады по биологии, химии, побеждала в них, получала разряды по шашкам. Как отличницу меня даже послали в Артек. Так что у меня была жизнь ого-го! В детстве скорее была похожа на мальчишку. Папа всегда мечтал о сыне. Получилось так, что моей старшей сестре Наташе было всего несколько месяцев, когда мама поняла, что снова беременна. Конечно, рожать еще одного ребенка она не хотела, все-таки времена были тяжелые. Но папа ее уговаривал, убеждая, что это может быть долгожданный сыночек. Но мама все-таки решила сделать аборт. Пришла в поликлинику, заняла очередь, стала ждать приема к врачу и вдруг увидела на двери кабинета плакат с такими строчками: «А вдруг он будет гений, этот мальчик?» Мама развернулась и ушла домой. Она рассказала историю моего рождения в день моего двадцатипятилетия. В это время я как раз готовила в театре роль Моцарта в спектакле «Моцарт и Сальери» в постановке Андрея Максимова. Сальери репетировал Валерий Золотухин. Помню, я рассказала о том, что услышала от мамы, Валерию Сергеевичу. Он мне сказал: «Подожди, подожди, это же стихотворение Дмитрия Кедрина. Я принесу его книжку». И вот на следующий день он принес томик, и мы прочитали такие строчки: «Послушай, а что ты скажешь, если он будет Моцарт, этот не живший мальчик, вытравленный тобой?» В это время я сидела на сцене в парике Моцарта и почувствовала, что у меня под ним волосы встали дыбом... Настоящая мистика...

- Вас воспитывали строго?

- В нашей семье с самого начала получилось как бы разделение: сестра Наташа была маминой дочкой, а я - папиной. Мы с папой, к примеру, часто вместе ездили на дачу, практически вдвоем построили дом. Поэтому я с детства научилась все делать своими руками: приколачивать, сверлить, любой ремонт могу делать сама. Папа, как истинный немец, любит аккуратность во всем, и мне от него передалась эта черта: если что-то делать, то делать хорошо, по максимуму. Это относится и к моей работе. И это порой мешает, потому что сейчас к некоторым вещам надо относиться гораздо проще. От мамы мне достался волевой характер. Она достаточно жесткий, сильный человек, надо, чтобы все было по ее. Вот настойчивость, упрямство я переняла от нее.

- Где сейчас ваши родители?

- После школы я сначала поступила на факультет журналистики. Проучившись год, поехала в Москву, где меня приняли в театральный институт. Так что родители из Германии приехали сюда вслед за мной. Папа служил в Голицыне, а сейчас родители живут в Москве, в районе Теплого Стана.

- У вас с детства было такое желание - стать актрисой?

- В детстве у меня были самые разные желания. Потом увлеклась спортом: занималась фехтованием, баскетболом, лыжами, легкой атлетикой. Спортивные кружки были бесплатными, приходи, занимайся чем хочешь. Я и в музыкальную школу ходила, занималась по классу скрипки. Но мне это не нравилось. Сейчас-то понимаю, что мне просто не повезло с педагогом. Меня били по рукам, запирали в классе на три часа, чтобы занималась. И я просто возненавидела скрипку...

- Как-то непонятно: сначала вы собирались стать журналистом, потом все бросили и поступили в театральное училище. С чем это связано?

- Когда училась в Алма-Ате на факультете журналистики, то параллельно ходила в театральную студию и занималась в консерватории классическим вокалом. Меня даже хотели взять туда без экзаменов, надо было только закончить специальные подготовительные курсы. Все это мне очень нравилось, и я буквально разрывалась между желанием петь и играть. А потом решила, что на сцене это можно совместить.

- Как родные отнеслись к такому вашему крутому повороту?

- Бабушка сказала родителям: «Чтобы потом она нас не корила, пусть едет. Все равно не поступит». Но я поступила.

- А как же вы попали в Театр на Таганке? Он же тогда был очень престижный.

- Когда училась на третьем курсе Щукинского училища, мне предложили стать актрисой созданного театра русских немцев, который создал ученик Юрия Петровича Любимова. Мы сыграли спектакль, на который была приглашена завтруппой Театра на Таганке Нина Яковлевна Шкатова. Как раз в это время в театре ставили спектакль «Подросток» по Достоевскому. Я стала готовить роль. Юрий Петрович посмотрел меня, и после этого мне предложили работать в театре. Вот так я, четверокурсница, и стала актрисой этого прославленного театра. Работаю здесь с 1996 года.

- Ирина, в январе 2000 года вы на репетиции спектакля упали с трехметровой декорации, получив тяжелейшие травмы. Долго пришлось восстанавливаться?

- Нет, довольно быстро. Это произошло в январе, а в июле, то есть через полгода, уже играла в спектакле.

- Неужели так уж надо было всего через полгода после такой травмы ехать на Авиньонский фестиваль, да еще с таким спектаклем, как «Марат и маркиз де Сад», где вам надо было выполнять достаточно сложные трюки?

- Я не могла не поехать. Попасть туда мечтала еще студенткой. И когда нам сказали, что наш спектакль везут в Авиньон, не могла поверить в эту сказку. Поэтому упорно делала все для того, чтобы как можно скорее восстановиться, вернуть себе физическую форму. Во многом мне помог театр, оплачивая больничные, лечение, какие-то процедуры.

- Вы пострадали по чьей-то халатности или сами нарушили технику безопасности?

- Это больной вопрос. По большому счету, на тот момент никакой техники безопасности не соблюдалось. Я слышала, что даже цирковые артисты больше трех часов не работают на высоте, так как теряется концентрация. Я работала без всяких страховок. Если нормально прыгать, то ничего не случится. Но я не помню, что со мной случилось в тот момент. Потом мне рассказали несколько вариантов случившегося. Одни говорили, что я сразу упала и пошла, по другой версии, я сидела и шагнула вперед... Я никого не виню в случившемся, считаю, что меня спас Бог, так как могла упасть так, что больше никогда бы не встала.

- Не секрет, что отец вашего ребенка - известный актер Валерий Золотухин. Как произошло близкое знакомство с ним?

- Мы же работали в одном театре. Сначала просто здоровались, у меня и мысли не было, что этот человек станет для меня так близок, что с ним будет связана моя судьба. Он народный артист, старше меня на тридцать с лишним лет, а я простая актриса. Потом стала ездить вместе с ним на концерты, творческие вечера: он любит помогать молодым актерам. Я, конечно, видела, какая у него внешность, что он далеко не орел. Потом как-то привыкла, перестала замечать недостатки, не обращала внимания на возраст. У нас началось общение на каком-то другом уровне. Я увидела, какой это необыкновенный человек, недаром к нему так тянутся люди. И в какой-то момент поняла, что он стал мне очень дорог. Когда это осознала, пришла в ужас. Долго сопротивлялась своим чувствам, пыталась всячески избегать его, потому что не таким видела свое будущее, по-другому думала строить свою личную жизнь. Но это была моя первая настоящая любовь, и, как видно, кто-то наверху все уже решил за нас... Мы вместе уже одиннадцать лет.

- Какой Валерий Сергеевич в роли папы?

- Он замечательный папа. Ваня любит его просто патологически, причем любовь у них взаимная.

- У вас нет желания узаконить отношения с отцом вашего ребенка?

- Это не в моем характере - разбивать семью, ведь у Валерия Сергеевича законная жена, с которой он прожил больше тридцати лет. Меня в наших отношениях все устраивает. Понятно, что в шестьдесят лет начинать жизнь с чистого листа очень трудно.

- И вы не ревнуете его к жене?

- Ревности у меня нет. Я понимаю, что Валерий Сергеевич и Тамара - родные люди, и не смогла бы понять его уход из семьи. Но разумеется, никаких отношений у нас с ней нет, мы не общаемся.

- У вас с Валерием Сергеевичем какие-то необычные домашние имена.

- А-а... С этим связана одна история. Как-то мы с театром гастролировали в Израиле. В свободное время пошли на пляж. И там какой-то парень все скакал рядом с нами на лошади, а потом по-английски предложил: «Давай прокачу!» Валерий Сергеевич спросил: «Что ему надо?» Парень тут же поинтересовался: «Это твой дедди?», то есть папа. Я согласилась, что да, мол, это мой дедди. Когда я перевела наш разговор Золотухину, он сказал: «Если я дедди, то кто ты?» «Бэби», - ответила я. С тех пор и повелось, что дома мы обращаемся друг к другу «дедди» и «бэби».

- Что у вас была за история с гадалкой?

- Да было, что я ради любопытства как-то сходила к гадалке, у которой прежде побывала моя сестра. Мне хотелось решить для себя один вопрос: уходить ли из Театра на Таганке ради работы в мюзикле «Норд-Ост». Гадалка мне много чего наговорила, а по поводу «Норд-Оста» сказала: «Не ходи туда, там кровь...» Я уже потом поняла, что она имела в виду, когда театр на Дубровке захватили террористы. А в это время репетиции ведь еще и не начинались. Гадалка еще сказала, что я буду работать за границей, чему я не поверила. Но она и тут оказалась права. Я действительно три с половиной месяца работала в Японии, осваивала систему Судзуки, играла в спектакле «Сирано де Бержерак» Роксану. Причем пригласили меня, единственную русскую актрису, я играла на русском языке. Кстати, этот спектакль мы играли и в Москве, на Чеховском фестивале. А пригласили в Японию после того, как меня там увидели в спектакле «Марат и маркиз де Сад».

- Вы же и в Италии были.

- Я получила от института культуры Италии грант на стажировку. И три месяца пробыла в этой стране. Смотрела репетиции итальянских режиссеров, занималась вокалом с итальянским педагогом, побывала во множестве музеев. Была в Венеции, Флоренции, Неаполе...

- Слышал, что вы занимаетесь еще и педагогикой.

- Да, я работаю и в Театре Луны. Сыграла в спектакле «Мэри Поппинс», а теперь вот занимаюсь с детьми в театре «Маленькая Луна», веду актерское мастерство. У нас несколько возрастных групп, со всеми ставим спектакли, причем я выступаю как основной постановщик. У ребят такой азарт, все рвутся играть. Приходится очень много работать.

- Ирина, чего бы вы в жизни хотели?

- Гармонии. Хочется жить легко, с ощущением счастья. Не хочется заниматься ерундой, тратить на нее свое время, энергию. Еще хочется поставить со своими ребятами спектакль, с которым можно было бы объехать весь мир. Пусть увидят, какие талантливые у нас дети.

Леонид ГУРЕВИЧ
www.ug.ru/archive/39203