» Интервью
Рецензии
Интервью

 

«ТЕАТР ЗАБИРАЕТ ЧЕЛОВЕКА ЦЕЛИКОМ»

"Труд"
10 октября 2003

Сегодня она нарасхват: Ирина Линдт снимается у ряда ведущих кинорежиссеров страны, одновременно играет в спектакле знаменитого японского постановщика Тадаши Судзуки "Сирано де Бержерак" с которым уезжает на большие зарубежные гастроли.

- Ира, можно сказать, что после спектакля Судзуки, показанного на Чеховском фестивале, вы проснулись знаменитой?

- Ну это слишком громко, хотя после этого на меня буквально посыпались предложения от разных кинорежиссеров, пожелавших, чтобы я снималась у них, как будто до этого они не видели меня в московских спектаклях...

- Может, и видели, только не часто такое встретишь, чтобы главная героиня спектакля говорила на русском языке, а все остальные персонажи изъяснялись на японском. Как вы с этим справлялись?

- Заучивала тексты своих партнеров, как мартышка... Но не это оказалось самым сложным, значительно труднее было перестраивать свой актерский аппарат: учиться ходить носками внутрь на полусогнутых ногах, прыгать с высоты и замирать, не теряя равновесия, по-новому дышать, потому что статика, долгое пребывание в одном положении, требует от исполнителя особого дыхания. К тому же репетировать каждый день с 10 утра до 10 вечера тоже было довольно утомительно. Но мышцы я накачала, ноги стали сильными, поэтому ощущение легкости необыкновенное. Поначалу мне казалось, что движения с зонтиками такие легкие, а когда стала делать их, то поняла: это искусство, требующее большой концентрации и собранности. Тадаши Судзуки в своей последней книге "Способ актерской игры" пишет, что у японцев всегда существовал комплекс перед европейцами, поскольку у них другое строение тела: короткие руки, ноги. Поэтому, чтобы японские артисты выглядели на сцене красивыми, они обязаны излучать особую энергию и быть феерически техничны. Что же касается работы, то я была поражена их вниманием и отзывчивостью. Однажды я посетовала, что мне трудно запоминать реплики своих партнеров, так они, представьте себе, быстро собрались и записали свои тексты на пленку...

- Скажите, а в нерабочее время мужская половина театра проявляла к вам какой-то интерес?

-Что вы! По контракту актерам Судзуки вообще запрещаются всякие личные контакты друг с другом вне работы, в том числе собираться группами. Просто монастырь какой-то. К тому же центр Судзуки находится высоко в горах, и все артисты как бы оторваны от мира. По-моему, только слишком целеустремленные люди могут согласиться на подобный образ жизни, хотя все правильно: искусство не терпит суеты. К тому же они никогда не думают, где можно еще, помимо театра, заработать, оплата труда у них высокая.

- Наверное, вы тоже получили неплохие деньги?

- Да, это дало мне возможность выплатить пай за новую квартиру.

- И все-таки почему из тысячи московских актрис Судзуки выбрал именно вас на роль Роксаны?

- Это надо спросить у него. Наверное, ему понравилось, как я справляюсь с ролью в спектакле "Маркиз де Сад", требующем особой спортивной подготовки...

- Само собой напрашивается вопрос: вы гимнастка?

- Нет, я занималась всеми видами спорта, но больше всего фехтованием, где научилась точному удару и быстрой реакции. К тому же в нашем Щукинском училище был замечательный педагог по сценическому движению Андрей Дразнин. Поэтому, когда ругают русскую школу актерского мастерства, я с этим никак не согласна. Она хорошая, уж поверьте мне, поскольку могу сравнивать ее с театральными школами в той же Японии, а также в Италии, куда попала на два месяца благодаря актерскому гранту, полученному за роль Шарлотты Корде в том же спектакле "Маркиз де Сад". А когда я работала в английском мюзикле на сцене Новой оперы, то у английского режиссера не было особых претензий к русским артистам.

- О том, что вы поющая актриса, многие наши читатели знают, поскольку вы участвовали в "Романсиаде", но лауреатом не стали... Не обижаетесь на строгое жюри?

- Помилуйте, на что же тут обижаться? Не победила, потому что конкуренты были слишком сильные... Зато я целый год исполняла главную роль в легендарном мюзикле "Норд-Ост", но потом ушла, так как Юрий Петрович поставил условие: или Таганка, или "Норд-Ост". Пришлось выбрать театр.

- Это ваш первый коллектив?

- И пока единственный. В 1996 году меня зачислили в труппу театра сразу после окончания училища, куда поступила, приехав из Алма-Аты. Там я училась в университете на журфаке и посещала консерваторию по классу вокала. Решение ехать в Москву принимала сама, так как родители в это время находились в Германии - мой папа был кадровым военным.

- Сложно было входить в труппу?

- Я бы не сказала. Меня сразу заняли в двух постановках. Волновало одно: понравится ли моя игра Любимову. Иногда, правда, до меня доходили неприятные слухи обо мне, и я расстраивалась. Но потом взяла себя в руки, усвоив простую истину: что бы я ни делала, какой бы паинькой ни была, все равно обо мне будут говорить разное, поэтому надо на этом не сосредоточиваться. С тех пор стараюсь быть со всеми на дружеской ноге, особенно ни с кем не сближаясь.

- И все-таки с кем вам легче общаться: с "аксакалами" Таганки или со сверстниками?

- Трудно сказать. С одной стороны, старики всегда готовы прийти на помощь, что-то подсказать, посоветовать, а с другой - как-то неудобно просить их репетировать мои отрывки. Казалось бы, при этом легче договориться со сверстниками, но, увы, мало кто из них станет репетировать, не зная, будет от этого польза или нет.

- Вы тоскуете по новым ролям?

- Конечно, каждому актеру всегда кажется, что он мало играет, но пока я слишком занята своей Роксаной, ведь с этим спектаклем предстоит ехать на гастроли в Рим. А потом, если мне повезет во второй раз, сыграю Настасью Филипповну в спектакле французского режиссера и хореографа Резиса Обадиа "Идиот".

- Вам есть с кем посоветоваться, кому излить душу? Насколько знаю, вы не замужем, а родители далеко...

- Да нет, после того как наши войска были выведены их Германии и папа не согласился там остаться (ему, как немцу, предлагали вид на жительство и работу), родители перебрались поближе ко мне, в Подмосковье. У меня еще есть старшая сестра, и я очень люблю нянчиться с ее ребенком. Может, и у меня когда-нибудь такой будет. В конце концов как женщина я имею право на свое личное счастье, ибо театр забирает человека всего целиком, а потом, когда он становится не нужным, - "выплевывает" его. Вот совсем недавно из театра без всякой на то причины уволили актрису, проработавшую здесь 10 лет. Такое с каждым может случиться, в том числе и со мной...

- Переживать сильно будете?

- Переживать буду, но жизнь моя на этом не закончится. Когда со мной случилось несчастье (упала с большой высоты на сцене, сломав при этом позвоночник и порвав плечевые связки), я поняла: нет ничего страшнее физической боли, а также перспективы оказаться в инвалидной коляске. После этого у меня произошла внутренняя переоценка ценностей. Теперь я уже никогда не буду плакать из-за отсутствия ролей. Рано или поздно они появятся, главное - не терять форму, накачивать мускулы вокруг позвоночника, чтобы он крепко держался, радоваться, если тебе в чем-то повезет, и никогда не цепляться за старое. Восточная мудрость гласит: "Конец старого - это всегда начало нового". Поэтому я не боюсь будущего. Не будет театра - будет что-то другое, например, кино. Семья... Да мало ли чего интересного может случиться в будущем? Были бы силы. А они у каждого человека беспредельны.

Любовь ЛЕБЕДИНА
www.trud.ru/article/10-10-2003/63074_irina_lindt_teatr_zabiraet_cheloveka_tselikom

Новости
О себе
Творчество
Фото/Аудио/Видео
Пресса
Закладки
Обратная связь

 
English version